Адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии. (п. 1 ст. 4 КПЭА)
Со времен зарождения адвокатуры адвокат, принимая каждое новое поручение, не только разрабатывает стратегию защиты, но и моделирует тактику ее применения, неизменно сталкиваясь при этом с рядом этических вопросов.
Этика – одна из древнейших категорий, сформулированных человечеством. Еще в IV в. до н.э. Аристотель писал: «…этическое… – составная часть политики. В самом деле, совершенно невозможно действовать в общественной жизни, не будучи человеком определенных этических качеств, а именно человеком достойным»1.
С давних времен просвещенное человечество осознало, что эффективное взаимодействие в обществе возможно только при условии взаимного уважения. На протяжении веков представители адвокатской профессии занимали активную гражданскую позицию, являлись участникам общественных отношений и политических течений, поэтому этические нормы играли в их деятельности не меньшую роль, чем нормы законов.
Первые этические нормы адвокатской профессии зафиксированы еще во времена Древней Греции, когда судебный спор между сторонами выигрывался в основном за счет превосходства в красноречии. Было установлено правило, ограничивающее время для судебных прений по отдельным категориям дел. Время измерялось с помощью водяных часов (по типу песочных). Так и появилось известное выражение «лить воду».
Определенных этических правил придерживались и адвокаты Древнего Рима при подготовке защитительных речей.
Античная адвокатура оказала существенное влияние на формирование и развитие адвокатских корпораций других государств в более поздние периоды. С развитием профессии трансформировались и ее этические нормы, которые впоследствии были облечены в сборники (кодексы) – своды этических правил профессионального поведения адвокатов.
Этика – одна из древнейших категорий, сформулированных человечеством. Еще в IV в. до н.э. Аристотель писал: «…этическое… – составная часть политики. В самом деле, совершенно невозможно действовать в общественной жизни, не будучи человеком определенных этических качеств, а именно человеком достойным»1.
С давних времен просвещенное человечество осознало, что эффективное взаимодействие в обществе возможно только при условии взаимного уважения. На протяжении веков представители адвокатской профессии занимали активную гражданскую позицию, являлись участникам общественных отношений и политических течений, поэтому этические нормы играли в их деятельности не меньшую роль, чем нормы законов.
Первые этические нормы адвокатской профессии зафиксированы еще во времена Древней Греции, когда судебный спор между сторонами выигрывался в основном за счет превосходства в красноречии. Было установлено правило, ограничивающее время для судебных прений по отдельным категориям дел. Время измерялось с помощью водяных часов (по типу песочных). Так и появилось известное выражение «лить воду».
Определенных этических правил придерживались и адвокаты Древнего Рима при подготовке защитительных речей.
Античная адвокатура оказала существенное влияние на формирование и развитие адвокатских корпораций других государств в более поздние периоды. С развитием профессии трансформировались и ее этические нормы, которые впоследствии были облечены в сборники (кодексы) – своды этических правил профессионального поведения адвокатов.
В 1842 г. французский юрист Франсуа Этьен Молло опубликовал Правила адвокатской профессии во Франции (сборник традиций французской адвокатуры, включавший 153 статьи). В 1908 г. были приняты Правила профессиональной этики адвокатов США (70 параграфов). В 1913 г. член Совета присяжных поверенных округа Московской судебной палаты А.Н. Марков составил Правила адвокатской профессии в России (1189 статей).
Думаю, многие коллеги согласятся с мнением Жюля Фавра о том, что адвокатура – профессия творческая, девиз адвоката – исследование и свобода2, в связи с чем может возникнуть вопрос: необходимы ли творческой профессии этические нормы? Не будут ли они сковывать адвоката в выборе тактики защиты и не лишат ли его возможности эффективно отстаивать интересы доверителя?
Мировое адвокатское сообщество, используя накопленный многовековой опыт, давно нашло ответы на эти вопросы.
А.Н. Марков по этому поводу выражал следующую позицию: свобода творчества адвоката ограничена принципами адвокатуры, правилами профессии и строгими рамками норм закона, только в пределах которых он имеет возможность создавать свои шедевры<3.
Современное российское адвокатское сообщество, осознавая нравственную ответственность перед обществом, чтя и уважая опыт предшественников, осознавая, что без определенных этических норм развитие профессии и ее авторитет невозможны, в 2003 г. приняло Кодекс профессиональной этики адвокатов. Однако, к сожалению, некоторыми представителями адвокатской профессии требования о необходимости соблюдения этических норм при общении с коллегами, а также при участии в судебных заседаниях нередко игнорируются, а «скандализация правосудия» позиционируется как якобы эффективный способ защиты прав доверителя. Развитие СМИ и интернета позволило быстро распространить такой подход к защите среди неограниченного круга лиц, в связи с чем отдельные граждане – потенциальные доверители – задались вопросом: не является ли именно агрессивная, излишне эмоциональная, эпатажная манера защиты тем эффективным приемом, который позволит добиться наилучшего результата? Для профессионала ответ очевиден.
Безусловно, адвокат является не только независимым правовым советником, но и человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Сложно представить защитника, который длительное время находится рядом с доверителем, испытывающим разной степени страдания, и остается к ним безучастен. Порой вопиющая несправедливость и явное беззаконие, свидетелями которых нередко становятся адвокаты, способны спровоцировать у них «торнадо» гнева, готового обрушиться на оппонентов.
Однако «адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии» (п. 1 ст. 4 КПЭА). За этой формулировкой Кодекса кроется не тотальный запрет на проявление каких-либо эмоций, а призыв к профессионалу всегда оставаться таковым, невзирая на внешние раздражители. Основная задача адвоката – добиться максимально благополучного для доверителя результата, и, если в какой-то момент эмоции захлестывают насколько, что мешают конструктивно мыслить, это может как минимум существенно осложнить достижение желаемого результата, а как максимум – сделать его невозможным.
К сожалению, наблюдаемый нередко «обвинительный уклон» уголовного судопроизводства выражается не только в количестве обвинительных приговоров, но и в самой атмосфере судебного разбирательства. Встречаются случаи, когда участники процесса демонстрируют пренебрежительное отношение к защите, зачастую граничащее с откровенным неуважением, и задача защитника – даже в такой непростой ситуации сделать все возможное для достижения наилучшего для подзащитного результата, сохраняя при этом собственное достоинство. Безусловно, это не означает, что адвокат-защитник должен занимать соглашательскую позицию. Публичный характер адвокатской деятельности предполагает возможность столкновения различных точек зрения и проявления эмоций, в том числе негативных, при их отстаивании. Эта проблема не нова для адвокатуры, однако умелое владение словом и самоуважение помогают достойно выходить из сложных ситуаций.
Думаю, многие коллеги согласятся с мнением Жюля Фавра о том, что адвокатура – профессия творческая, девиз адвоката – исследование и свобода2, в связи с чем может возникнуть вопрос: необходимы ли творческой профессии этические нормы? Не будут ли они сковывать адвоката в выборе тактики защиты и не лишат ли его возможности эффективно отстаивать интересы доверителя?
Мировое адвокатское сообщество, используя накопленный многовековой опыт, давно нашло ответы на эти вопросы.
А.Н. Марков по этому поводу выражал следующую позицию: свобода творчества адвоката ограничена принципами адвокатуры, правилами профессии и строгими рамками норм закона, только в пределах которых он имеет возможность создавать свои шедевры<3.
Современное российское адвокатское сообщество, осознавая нравственную ответственность перед обществом, чтя и уважая опыт предшественников, осознавая, что без определенных этических норм развитие профессии и ее авторитет невозможны, в 2003 г. приняло Кодекс профессиональной этики адвокатов. Однако, к сожалению, некоторыми представителями адвокатской профессии требования о необходимости соблюдения этических норм при общении с коллегами, а также при участии в судебных заседаниях нередко игнорируются, а «скандализация правосудия» позиционируется как якобы эффективный способ защиты прав доверителя. Развитие СМИ и интернета позволило быстро распространить такой подход к защите среди неограниченного круга лиц, в связи с чем отдельные граждане – потенциальные доверители – задались вопросом: не является ли именно агрессивная, излишне эмоциональная, эпатажная манера защиты тем эффективным приемом, который позволит добиться наилучшего результата? Для профессионала ответ очевиден.
Безусловно, адвокат является не только независимым правовым советником, но и человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Сложно представить защитника, который длительное время находится рядом с доверителем, испытывающим разной степени страдания, и остается к ним безучастен. Порой вопиющая несправедливость и явное беззаконие, свидетелями которых нередко становятся адвокаты, способны спровоцировать у них «торнадо» гнева, готового обрушиться на оппонентов.
Однако «адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии» (п. 1 ст. 4 КПЭА). За этой формулировкой Кодекса кроется не тотальный запрет на проявление каких-либо эмоций, а призыв к профессионалу всегда оставаться таковым, невзирая на внешние раздражители. Основная задача адвоката – добиться максимально благополучного для доверителя результата, и, если в какой-то момент эмоции захлестывают насколько, что мешают конструктивно мыслить, это может как минимум существенно осложнить достижение желаемого результата, а как максимум – сделать его невозможным.
К сожалению, наблюдаемый нередко «обвинительный уклон» уголовного судопроизводства выражается не только в количестве обвинительных приговоров, но и в самой атмосфере судебного разбирательства. Встречаются случаи, когда участники процесса демонстрируют пренебрежительное отношение к защите, зачастую граничащее с откровенным неуважением, и задача защитника – даже в такой непростой ситуации сделать все возможное для достижения наилучшего для подзащитного результата, сохраняя при этом собственное достоинство. Безусловно, это не означает, что адвокат-защитник должен занимать соглашательскую позицию. Публичный характер адвокатской деятельности предполагает возможность столкновения различных точек зрения и проявления эмоций, в том числе негативных, при их отстаивании. Эта проблема не нова для адвокатуры, однако умелое владение словом и самоуважение помогают достойно выходить из сложных ситуаций.
Как-то французский адвокат Дюмон произносил речь дольше обычного, и председатель Новион попросил его перейти к заключению. «Я готов, – отвечал тот, – если суд находит, что сказанного достаточно, чтобы выиграть дело. В противном случае я имею представить еще несколько очень веских доказательств и не считаю себя вправе о них умалчивать, не нарушая обязанностей и не изменяя доверию, которым почтил меня мой клиент». Ему позволили завершить речь, и он выиграл дело. Другой французский адвокат, Фуркруа, только что начал речь, когда суд, признав его дело проигранным, встал для совещания. «Господа! – воскликнул адвокат, – я прошу оказать мне по крайней мере милость, в которой суд мне не вправе отказать! Прошу дать мне удостоверение, которое бы оправдало меня в глазах клиента, что суд, не выслушав меня, постановил решение». Суд, пораженный этими словами, сел, и Фуркруа продолжил речь4.
Использование всех предусмотренных законодательством процессуальных инструментов, включая те, которые могут вызвать недовольство процессуальных оппонентов и нередко – суда (активная защита, заявление обоснованных отводов, возражений на незаконные действия, многочисленные ходатайства, а также обжалование незаконных действий правоохранителей), составляют сущность адвокатской деятельности. Судебный процесс – состязательный; каждая из сторон должна доказать свое право, что неизбежно приводит к столкновению позиций. Задача адвоката в ходе такого состязания – не превратить «поле процессуальной битвы» в «балаган», достойно и аргументированно противостоять процессуальным оппонентам.
Конечно, для последних активный адвокат «неудобен», поэтому они стремятся его «обезвредить», используя в том числе механизм подачи обращений (жалоб) в органы адвокатского самоуправления. «Многие обращения выглядят (а в объяснениях адвокатов это всегда звучит) как реакция судьи или следователя на уровень накала при разбирательстве по делу», – отмечал в комментарии «АГ» вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант. Именно поэтому использование адвокатом безукоризненно отработанного набора процессуальных инструментов, а также метода их подачи, не умаляющего достоинство участников процесса и самого заявителя, является для защитника надежным «щитом».
Как правило, в ходе дисциплинарного производства выясняется, что адвокат основывал свою позицию на нормах права и КПЭА, вел себя достойно, но непреклонно, в связи с чем основания для привлечения его к дисциплинарной ответственности отсутствуют.
Так, Совет АП г. Москвы отказал в привлечении адвоката А. к дисциплинарной ответственности за то, что в ходе судебного заседания адвокат неоднократно указывала суду и участникам процесса на многочисленные процессуальные нарушения, поскольку ее действия были направлены на защиту доверителя. Также Совет палаты прекратил дисциплинарное производство в отношении адвокатов О. и Р., которые корректно публично высказали свою позицию по резонансному делу.
Совет АП Санкт-Петербурга прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Г., которая, реализуя активную защитительную позицию, заявила отвод судье, обосновав его ссылками на нормативные акты и фактические обстоятельства дела, а также используя слова, не унижающие кого-либо из участников процесса и суда.
В единичных случаях по итогам дисциплинарного производства органы адвокатского самоуправления вынуждены принимать решения о прекращении статуса адвоката, освобождаясь тем самым от случайных людей, которые, несмотря на принятую присягу, не прониклись духом адвокатского сообщества.
С развитием института присяжных заседателей этические нормы адвокатской профессии приобрели особую актуальность. В практике нередки случаи, когда присяжные подсознательно отождествляют адвоката с его доверителем, «проецируя» на защитника как положительные, так и негативные эмоции. От того, какое впечатление останется у присяжных от поведения адвоката в ходе разбирательства, может зависеть мнение, которое сложится у них о подсудимом, что, в свою очередь, может повлиять на суждение о возможности совершения последним инкриминируемого ему деяния.
Судебные речи известных адвокатов прошлого: Ф.Н. Плевако, П.А. Александрова и С.А. Андреевского и их современных коллег: Г.П. Падвы, Г.М Резника, а также результаты их деятельности демонстрируют, что лучшего для доверителя результата может достичь адвокат, уважающий себя и участников процесса, вооруженный знанием правовых норм и виртуозно владеющий ораторским искусством.
Использование всех предусмотренных законодательством процессуальных инструментов, включая те, которые могут вызвать недовольство процессуальных оппонентов и нередко – суда (активная защита, заявление обоснованных отводов, возражений на незаконные действия, многочисленные ходатайства, а также обжалование незаконных действий правоохранителей), составляют сущность адвокатской деятельности. Судебный процесс – состязательный; каждая из сторон должна доказать свое право, что неизбежно приводит к столкновению позиций. Задача адвоката в ходе такого состязания – не превратить «поле процессуальной битвы» в «балаган», достойно и аргументированно противостоять процессуальным оппонентам.
Конечно, для последних активный адвокат «неудобен», поэтому они стремятся его «обезвредить», используя в том числе механизм подачи обращений (жалоб) в органы адвокатского самоуправления. «Многие обращения выглядят (а в объяснениях адвокатов это всегда звучит) как реакция судьи или следователя на уровень накала при разбирательстве по делу», – отмечал в комментарии «АГ» вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант. Именно поэтому использование адвокатом безукоризненно отработанного набора процессуальных инструментов, а также метода их подачи, не умаляющего достоинство участников процесса и самого заявителя, является для защитника надежным «щитом».
Как правило, в ходе дисциплинарного производства выясняется, что адвокат основывал свою позицию на нормах права и КПЭА, вел себя достойно, но непреклонно, в связи с чем основания для привлечения его к дисциплинарной ответственности отсутствуют.
Так, Совет АП г. Москвы отказал в привлечении адвоката А. к дисциплинарной ответственности за то, что в ходе судебного заседания адвокат неоднократно указывала суду и участникам процесса на многочисленные процессуальные нарушения, поскольку ее действия были направлены на защиту доверителя. Также Совет палаты прекратил дисциплинарное производство в отношении адвокатов О. и Р., которые корректно публично высказали свою позицию по резонансному делу.
Совет АП Санкт-Петербурга прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Г., которая, реализуя активную защитительную позицию, заявила отвод судье, обосновав его ссылками на нормативные акты и фактические обстоятельства дела, а также используя слова, не унижающие кого-либо из участников процесса и суда.
В единичных случаях по итогам дисциплинарного производства органы адвокатского самоуправления вынуждены принимать решения о прекращении статуса адвоката, освобождаясь тем самым от случайных людей, которые, несмотря на принятую присягу, не прониклись духом адвокатского сообщества.
С развитием института присяжных заседателей этические нормы адвокатской профессии приобрели особую актуальность. В практике нередки случаи, когда присяжные подсознательно отождествляют адвоката с его доверителем, «проецируя» на защитника как положительные, так и негативные эмоции. От того, какое впечатление останется у присяжных от поведения адвоката в ходе разбирательства, может зависеть мнение, которое сложится у них о подсудимом, что, в свою очередь, может повлиять на суждение о возможности совершения последним инкриминируемого ему деяния.
Судебные речи известных адвокатов прошлого: Ф.Н. Плевако, П.А. Александрова и С.А. Андреевского и их современных коллег: Г.П. Падвы, Г.М Резника, а также результаты их деятельности демонстрируют, что лучшего для доверителя результата может достичь адвокат, уважающий себя и участников процесса, вооруженный знанием правовых норм и виртуозно владеющий ораторским искусством.
Хотите быть полностью уверены в юридических аспектах ведения своего бизнеса, чистоте сделок, не бояться налоговых и полицейских проверок, но при этом держать свой юридический отдел вам не по карману?
В этом случае комплексное юридическое обслуживание от адвокатского бюро «Пчелин и Партнеры» может вам помочь.
В этом случае комплексное юридическое обслуживание от адвокатского бюро «Пчелин и Партнеры» может вам помочь.